Гастрольный сезон в ТОП-театре начинается. 24 сентября на сцене ТОПа — спектакль «Бесамемучо» Омского авторского театра «Данделионы». 15 октября – его же «Экзюпери. Ветер, песок и звезды». Ольга Краскова, автор, режиссер-постановщик, художественный руководитель театра «Данделионы» — о жизни, творчестве и возможности демократии в храме Мельпомены.
— Сколько себя помню, всегда знала, что буду актрисой и режиссером. Окончила лицей № 66, где был школьный театр. Это было даже до того, как Вадим Решетников организовал студию, которая потом стала Лицейским театром. Отучилась на режиссерском у Рехтина (Константин Рехтин – главный режиссер Северного драматического театра им. М. А. Ульянова в Таре – С. Н.) Окончила режиссерский факультет Санкт-Петербургской академии театрального искусства, ныне это Российский государственный институт сценических искусств, курс Геннадия Рафаиловича Тростянецкого. Вернулась в родной город, работала преподавателем в ОмГУ на факультете культуры и искусств по специальности «театральная режиссура».
— А когда появилась идея театра?
— Еще до того, как я работала в ОмГУ, у меня был андеграундный театр «Мистерион» во Дворце культуры им. Красной Гвардии. Или скорее любительская студия. Люди уходили, приходили, а мне хотелось делать что-то более профессиональное. «Мистерион» распался по финансовым причинам, и начался период примерно в 2-3 года, когда я перепробовала штук пять «амплуа»: преподаватель йоги, организатор международных туров, консалтинг, тренинги личностного роста. Наконец, пошла преподавателем в киношколу «Восхождение», где подобралась группа человек из 15 — непрофессионалы от 20 до 30 лет, но с огромным желанием освоить профессию, посвятить себя актерскому ремеслу. У нас было несколько лет очень интенсивных занятий, когда мы каждый день занимались актерским мастерством, пластикой, сценической речью. Основные занятия вела я, на профильные приглашала преподавателей. Когда школа распалась, департамент по делам молодежи определил нас в ДК «Современник». Студенты скидывались и платили за обучение. Занятия начались в 2010 году, а первый спектакль мы выпустили осенью 2012-го — «Вино из одуванчиков» по Рэю Брэдбери. Собственно, после него и родилось название театра — «Данделионы», одуванчики в переводе с английского. В фестивале экспериментального театра «НЭТ», наши актеры стали лауреатами в номинациях «Лучшая мужская роль» и «Роль второго плана».
— Успешный старт дал стимул к творчеству?
— Да. Следующим был спектакль «Лавка чудес». Это уже авторский спектакль. Можно сказать, что тогда мы «нащупали» свою художественную концепцию. Сами сочиняем истории, рассказываем о том, о чем нам интересно. Я художественный руководитель и главный режиссер. Не могу сказать, что труппа постоянная. Есть несколько человек, которые только «мои актеры», большинство приглашаются на проект.
— У всех актерское образование или есть любители?
— Я не называю свой театр любительским. Он же начинался как курс. Актеры – мои ученики. Я считаю, что они профессионалы.
— Кто вас финансирует?
— Никто. Мы существуем на гонорары с продажи билетов.
— А сейчас театр может заработать сам?!
— Вполне. Основная статья доходов – это большие спектакли на большие залы. Люди приходят, зал заполняется. Хотя наш театр и не имеет статуса муниципального, мы ставим очень высокую художественную планку. Ну, конечно, наши артисты иногда подрабатывают ведущими на мероприятиях, организуем выездные спектакли для школ. С 2012 года мы выпустили 13 спектаклей. В постоянном репертуаре — 7.
— А какая у театра, если можно так выразиться, художественная концепция?
— В нашем театре все очень индивидуально. Все рождается от центральной идеи, которую несет спектакль. Поскольку мы не связаны друг перед другом какими-то обязательствами, то делаем только то, что интересно, о чем бы мы хотели поразмышлять, что сформулировать для себя и людей вокруг. Даже разработали собственную методику, которая позволяет соприкоснуться со своей метафизической актуальностью. Первый этап метафизической актуальности: мы обнаруживаем ее внутри себя. Второй – ищем ей форму воплощения. Это как лепить фигуры из глины. Мы месим «глину», постепенно начинает вырисовываться целостная идея, которую я прописываю как драматург. У меня 9 своих пьес. У нас, по сути, авторский театр.
— Какие базовые основы заложены в идеологию театра?
— Они заложены в названии — «Данделион». Одуванчик – отражение солнца, очень распространенный, но при этом насчитывает наибольшее количество уникальных видов. Это как раз про нас. Наш театр — это весть о простоте, о взаимосвязи между людьми, которая только в сердце может возникнуть. Мы стараемся делать истории, которые доступны и понятны. Я не перегружаю спектакли концепциями и режиссерскими смыслами, считаю, что это не очень человечно. В Омске людям совершенно не нужна чрезмерная интеллектуальность. Им нужны человеческие истории, которые можно прожить вместе с героями.
— Можете раскрыть какой-нибудь конкретный сюжет?
— Наш «бестселлер» — спектакль «Бесамемучо», который идет уже три года, ездили с ним на гастроли. Это пять историй о любви: 16-летние подростки, 25-летние молодые люди, 35-летние офисные работники, 45-летние супруги и пожилая семейная пара. Этакие пять возрастов любви… В нашем спектакле любовь – эта сила. Она даже присутствует на сцене в виде ангела. Эта сила ведет нас через все перипетии, которые у человека в каждом возрасте разные. Но счастье возможно только тогда, когда сердце «цветет». А «цвести» оно может, только когда мы говорим «да» любви. Это истории о том, как любовь прорастает сквозь те ситуации, в которых она практически невозможна. Это вечная тема, поэтому какая-то история зрителя обязательно зацепит.
— О чем ваш последний спектакль, который вы хотите показать на сцене ТОПа?
— «Ветер, песок и звезды» — это авторское название романа «Планета людей» Антуана де Сент-Экзюпери. На основе его произведений, его биографии мы создаем на сцене фантазию о том, как летчик разбивается в пустыне. Мы рассказываем о том, что с ним происходило, что он пережил, что обрел. Есть там и «Маленький принц»… Все — на фоне песочного шоу, которое тут же рисуется на сцене и транслируется на экран. Такая метафора: переплетаются реальность и внутренняя реальность.
— Какую задачу Вы ставите себе как режиссер? Хотите убедить зрителя в чем-то или это просто свободный диалог? Есть у вас противоборство между вами и зрительным залом?
— Это очень мужской подход. Это не про меня! Мне бы хотелось, чтобы человек после спектакля ушел с согретым сердцем. Я не ставлю перед собой задачу побороть, доказать или продавить какие-то идеи, заставить зрителя видеть, что он не хочет видеть. Такой амбиции – тыкать людей в неприятную правду – у меня нет.
— А много людей уходит от вас с «согретым сердцем»?
— Судя по отзывам, да. Причем даже людей, которые совершенно не были предрасположены к этому.
Беседовал Сергей Наумов
